“Воспитание личности и современное общество” – выступление на XIV Рождественских образовательных чтениях

Ваше Святейшество,
Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства,
досточтимые отцы, братия и сестры,
участники и организаторы очередных международных
Рождественских образовательных чтений!

Тема нынешнего заседания весьма обширна, ибо содержит в себе выражение важнейшей церковной задачи, которая поставлена перед Святой Церковью ее Создателем и Главою.

Вечный вопрос в мире людей

Воспитание личности — это воистину вечный вопрос и вечная проблема в мире людей. Поэтому мне хотелось бы подробнее остановиться именно на первой части нашей темы: ведь для вечных вопросов любой исторический период — это современность.

Наряду с Церковью, жизненную важность темы воспитания личности сознает также и светское общество, и государство. А потому удивительным кажется отсутствие в светской литературе ясных определений того, что же такое личность и что представляет собой процесс ее воспитания.

Пытаясь дать определение понятию «воспитание», научные книги пользуются такими словами, как «воздействие», «влияние» и даже «внушение». Но уже первого впечатления вполне достаточно, чтобы почувствовать, что субъект воспитания рассматривается как нечто подопытное, подчиненное. И самое опасное состоит в том, что при подобном подходе воспитуемый оказывается априори пассивным объектом.

Но ведь речь идет о человеке! Более того: предметом воспитания является самое важное в человеческом существе, а именно — его уникальная личность. Но ясности нет и в том, что же такое личность с точки зрения секулярного интеллекта.

Определения личности встречаются, но и они чаще всего робки и невнятны. Например, это «человек как носитель каких-то свойств» или «субъект отношений и сознательной деятельности», а то и вовсе «устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества»… Таковы книжные определения личности.

Но как же эту совершенно абстрактную сущность можно воспитывать, то есть пытаться на нее «воздействовать», «влиять» или что-то ей «внушать»!

Ключи глубинной сути

Желая хоть сколько-нибудь продвинуться в своем направлении, мы должны восстановить в индивидуальном и общественном сознании истину о высокой ценности слов, а значит и ценности того, что эти слова выражают.

Нет христианина, который не знал бы, что «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1: 1) и что «от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12: 36). Известно и то, что первое послушание первозданного человека было связано со словами, которые он произносил, давая имена всему сотворенному.

…И Сам Творец снисшел, повествует Писание, «чтобы видеть, как он назовет их… как наречет человек всякую душу живую» (Быт. 2: 19).

Между тем, слова сами дают нам ключи для понимания их глубинной сути. Питание и воспитание в русском языке — слова однокоренные и по сути однозначные. Например, библейский пророк Варух пользуется именно этими понятиями, когда укоряет своих беззаконных современников: «Вы забыли питающего вас вечного Бога, а также огорчили и воспитавший вас Иерусалим» (Вар 4: 8). Итак, Господь питает, а святыня воспитывает, то есть сопровождает Божественное Таинство, способствует принятию его человеком, восполняет земными ценностями небесный дар и преподает его в совершенной полноте.

Таков принцип Божественной педагогики. Раскрывается она на самом доступном для каждого христианина уровне в прошениях Молитвы Господней. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», — то есть, «напитай нас»; «и остави нам долги наша… и не введи нас во искушение, но избави от лукаваго», — то есть, «воспитай нас», Отче наш!

Заметим, что в упомянутом обличении пророк Варух обращается именно к личности окружающих его людей, а не к «субъектам отношений» или к «системам социально значимых черт», как их именует всё та же книжность. Вообще каждый библейский призыв к покаянию и к праведной жизни основывается на общем методологическом принципе, который я попробую сформулировать так: единственный для человека способ улучшить качество своей личности и выправить искривления своей жизни состоит в деятельном воспоминании о своем достоинстве хранителя образа и подобия Божия. По выражению одного иудейского религиозного писателя, самое страшное, что может сделать людям диавол, это заставить нас забыть, что мы Царские дети (цит. по: Епископ Каллист (Уэр). Внутреннее царство. Киев, 2004).

Поэтому нам так важно с раннего возраста прививать подрастающему поколению верное понимание того, что такое честь и достоинство человека и христианина и чем они отличаются от эгоизма и гордыни. Но для этого сами воспитатели должны ясно различать смысл этих понятий и их взаимоисключающую природу.

Высокое достоинство и божественное призвание личности состоит в обретении лика. Личность и лик — это также понятия одноименные. Всякий человек — личность, но лишь достигнув святости, он обретает лик.

Таким образом, дерзну предположить, что личность человека может представляться триединым выражением человеческой природы, которая в свою очередь образуется триадой: дух — душа — тело. К слову, это вполне соотносимо и с основной схемой диалектического развития, принятой еще в немецкой классической философии, если рассматривать дух в качестве тезиса, или исходного момента; тело — в качестве антитезиса, или отрицания; а душу — как синтез противоположностей в их новом единстве.

Всякое нарушение гармонии в этом триедином феномене приводит к искажению личности, будь то духовная прелесть, интеллектуальная шизофрения или слабоумие грубой силы. Окружающий мир переполнен плодами таких искажений, и давление патологий на процессы формирования личности человека воистину огромно.

Личность или личина?

Одним из новейших признаков нарушения внутренней гармонии личности, а иными словами — очевидным диагнозом интеллектуально-нравственного нездоровья современного общества стало его стремление уделять особое значение так называемому «имиджу» человека, — то есть, тому, каким он представляется в среде окружающих его людей.

С одной стороны, это могло бы восприниматься как вполне естественное стремление к соблюдению внешних форм приличия и желание произвести своей персоной благоприятное или выгодное впечатление. Однако на деле в последнее время создание и смена личных «имиджей» стало претендовать на стиль жизни, на способ самореализации. Называя вещи своими именами (и при этом по-русски), мы без труда заметим, что речь попросту идет о личинах, о масках, нередко скрывающих под собой зияющую пустоту.

Но не следует думать, что увлечение «имиджами» свойственно лишь светскому обществу с теми его особенностями, которые классик английской литературы Вильям Теккерей именовал «ярмаркой тщеславия». В церковной среде подобное явление также отнюдь не редкость: это, к примеру, личины «младостарцев» и псевдоблагочестивых «ревнителей не по уму»…

В связи с этим не случайно книге священника Александра Ельчанинова о пастырском служении есть мысль о том, что участнику церковноприходской жизни и носителю священного сана очень важно «не актерствовать».

Как правило, личины порождает и принимает на себя тот человек, триединая личность которого недостаточно развита, а значит и не вполне свободна. Ибо сказано святым апостолом Павлом в его послании к христианам Коринфа, что «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода». А вслед за этими словами Апостол сформулировал главный методологический принцип религиозно-нравственного христианского воспитания: «Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3: 17-18).

Отсюда мы вновь видим непреложную истину, повествующую о том, что воспоминание о Боге, ревность о сохранении в себе образа и подобия Творца и способность увидеть образ Божий в другом человеке являются самыми верными критериями оценки воистину доброго воспитания личности.

Производными от этого правильного духовного воспитания будут социальная стабильность и здоровая общественная мораль, крепкие семьи и национальное достоинство, сильное государство и нравственная деловая активность, а также многие другие человеческие ценности, которые призваны составить фундамент зрелого и здорового общества.

Совесть, мышление и рассуждение

Беседуя с Божественным Воспитателем, ветхозаветный священник Ездра так говорил Торцу о венце Его творения, о человеке: «Ты воспитал его Твоею правдою, научил его Твоему закону, наставил его Твоим разумом, и умертвишь его, как Твое творение, и опять оживишь, как Твое дело» (3 Езд. 8: 12—13)

Воистину такой путь предлежит перед каждым из сынов Адама, приходящих в мир! Но мы знаем также, что сила Божия в немощи человеческой совершается (см.: 2 Кор. 12: 9), а значит, мы должны позаботиться о том, чтобы Божественные правда, закон и разум были открыты перед человеком от его самого раннего возраста, чтобы они проповедовались, и кто имеет уши слышать, — да слышит!

Коль скоро мы приняли к употреблению понятие о Божественной педагогике, нам надлежит определить и ближайшие педагогические цели, к достижению которых мы призваны в нашей воспитательной миссии. Также нам надлежит обнаружить воспитательную методику, которая будет содействовать достижению этих целей. Правда, закон и разум Творца, о которых говорит Ездра, раскрываются перед человеком при помощи таких параллельных человеческих понятий, как совесть, способность здраво мыслить и умение рассуждать.

Врожденный нравственный закон известен каждому человеку. Это и есть совесть, понимаемая как «совместное ведение» человека и Бога о Законе сохранения человеческой жизни, о ее высоком качестве и небесном достоинстве. Значит, воспитание совестливого человека, то есть самое простое, понятное и доступное каждому родителю или наставнику задание, — это одновременно важнейшая и первоначальная задача также и воспитания религиозного.

И в этом деле нет различий ни конфессионального, ни национального, ни социально-политического характера. Бессовестный человек одинаково непригляден и в Европе, и в Азии, и в Африке, и в Америке…

По словам апостола Павла, цель христианского увещания «есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим. 1: 5). Методологически для нас очень важна последовательность перечисленного, когда чистота сердца христианина-воспитателя и его добрая совесть имеют преимущество даже над его личной верой. Нелицемерный характер личного исповедания является предметом индивидуальной ответственности человека пред Богом.

Апостол далее не случайно подчеркивает, что и в первохристианские времена те, кто отступил от этого правила, «уклонились в пустословие, желая быть законоучителями, но не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают» (1 Тим. 1: 5-9). Добавим, что и в наши дни проблема учительства на церковноприходском уровне нередко отражает именно это прискорбное обличение апостола Павла.

Так, словно продолжая эту мысль, в начале XX века один христианский деятель весьма справедливо заметил, что если бы в российских дореволюционных школах и гимназиях Закон Божий преподавался интересно, то революции не произошло бы…

В этом же первом послании к Тимофею апостол Павел вновь решительно подчеркивает приоритет состояния личной совести над состоянием личной веры и утверждает, что отвергнувшие совесть «потерпели кораблекрушение в вере» (1 Тим. 1: 19).

Учитывая, что апостол от 70-ти Тимофей был новопоставленным Ефесским епископом, святой Апостол предостерегает его о весьма великой опасности для Церкви, которая исходит из самого церковного лона: «…в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей» (I Тим. 4: 1-2).

Эти лжесловесники суть ни кто иные, как склонные к сектантству, фанатизму и самочинию члены христианских общин, — по меткому замечанию апостола, всегда учащиеся и никогда не могущие дойти до познания истины (см.: 2 Тим. 3: 7).

К сожалению, это апостольское предостережение столь же актуально и в наши дни, когда религиозными учителями и духовными воспитателями нередко стремятся стать люди, не имеющие достаточного навыка и опыта личного покаяния, а потому чрезмерно усердствующие в поучении других. Как правило, именно нежелание и неумение выпрямить искривления собственной личности и является глубинной причиной всех тех страхов и панических настроений, проповедь которых отвлекает самих проповедников от врачевания своих духовных недугов.

«Осуждаемое собственным свидетельством нечестие боязливо, — говорит Премудрый Екклесиаст, — и, преследуемое совестью, всегда придумывает ужасы» (Прем. 17: 10). А далее ветхозаветный проповедник поясняет, что «страх есть не что иное, как лишение помощи от рассудка» (Прем. 17: 11).

Мыслю — значит, существую

Способность к здравому мышлению лежит в области важнейших задач светского и духовного воспитания. К сожалению, здравомыслие распространено в человеческом сообществе отнюдь не в той мере, которая необходима для его благополучия. В результате наблюдений ученые специалисты приходят к заключению, что большинство представителей человеческого рода обладают так называемым квази-мышлением.

Такое псевдо-мышление отличается неспособностью к глубокой аналитической деятельности, отсутствием личных творческих импульсов и стремлений, зависимостью от узкого круга простых понятий и суждений, при помощи которых и совершается упрощенная оценка окружающего мира и себя в самодельном жизненном пространстве. В качестве примера можно привести тот образ мысли, стиль жизни и стереотип поведения, которые повсеместно навязываются массовой культурой — этим самым действенным средством унификации личности и стирания человеческой индивидуальности.

Значит, воспитание личности должно включать в себя овладение культурой мышления, выработку навыка мыслить самостоятельно, привитие вкуса к исследованию явлений социальной, духовной, гражданской жизни и к анализу их причин и следствий. В этом деле религиозное воспитание призвано научить человека изучению самого себя, своего сердца, своей души.

Иными словами, религия формирует метод постижения сути нашего «внутреннего человека», согласно точному определению апостола Павла (см.: Рим. 7: 22; 2 Кор. 4: 16; Еф. 3: 16). А для того, кто имеет навык исследования самого себя, внешний мир уже не является тайной за семью замками или сугубо враждебной средой. Не случайно с древних времен звучат ставшие крылатыми слова: «Мыслю — значит, существую».

Начало мудрости

Любопытный нюанс есть в определениях из области природы мышления. Различая такие понятия, как разум и рассудок, философы призывают понимать под разумом способность к обретению нового знания, а рассудок рассматривают как способность оперировать уже имеющимся знанием. В продолжение этой мысли можно предположить, что полноценное владение обеими этими способностями составляет мудрость человека.

В одной из библейских книг достижение такого состояния, как мудрость, обуславливается сочетанием разума и доброго расположения сердца (см.: Иудифь 8: 29). Вспомним, что отнюдь не мудрость просил юный царь Соломон у Господа после тысячи жертвоприношений, но — «сердце разумное, чтобы судить… и различать, что добро и что зло» (3 Цар. 3: 9).

Практически это и есть главная цель доброго воспитания, как ее понимает Святая Церковь, то есть, умение различать, что добро и что зло. Именно поэтому в Священном Писании мы находим предельно четкие и точные определения того, что составляет предмет наших сегодняшних размышлений.

В завершение позвольте мне привести пример доброго воспитания, вошедший в равной степени в мировую историю, в общечеловеческую культуру и во всемирную литературу.

«Начало мудрости — страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его», — сказал Давид, который на своем жизненном пути прошел поприща пастуха и воина, беженца и царя, музыканта и поэта, кающегося грешника и богослова (Пс. 110: 10).

«Начало мудрости — страх Господень, и познание Святаго — разум», — вторит ему его сын — царь, богомолец, мудрец, богатейший правитель и тоже кающийся грешник и богослов (Притч. 9: 10).

Но задолго до них прозвучали в скинии собрания слова простой бедной женщины, скорбящей о своем бесплодии: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим, но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа» (1 Цар. 2: 10).

Наша цель и призвание, наша воспитательная миссия и святой долг состоят в том, чтобы содействовать воплощению этих слов в жизнь нашими отцами и детьми, братьями и сестрами, а также и нами самими в нынешнее время, пока оно у нас еще есть.